Газета ЧГИК

Когда Челябинскому государствен- ному институту культуры явился новый ректор Владимир Рушанин, вуз стал образцом культуры во всём: во всех холлах, аудиториях, закутках поселилась аура преклонения пред настоящим искусством. К преподаванию были привлечены яркие звёзды южно- уральского культурного пространства. При Владимире Яковлевиче количество профессоров в ЧГИК увеличилось в десять раз. И даже столичный институт культуры по этому показателю ушёл на второй план. В коридорах учебного заведения прописались лучшие образцы живописи, скульптуры, художественной фотографии (я лично благодарен Владимиру Яковлевичу за возможность выставить десяток эксклюзивных фотовыставок). Здесь десять лет собирается самая талантливая моло- дёжь Сибири и Урала на совещания молодых писателей, которые орга- низовывает профессор ЧГИК Нина Яго- динцева вместе с Союзом писателей России. Сам ректор пишет уникальные исторические книги, материалы к ко- торым собирает десятилетиями. По всем блошиным рынкам мира и России собирает старые открытки. Не правда ли, странный русский интеллигент, который так интеллигентно проживает свою жизнь во всех мелочах и в главном, как его предшественники сто лет назад. Он проживает жизнь как миссию, данную ему Богом совсем даже не случайно. Он осознаёт это каждую минуту. И все вокруг стараются быть дос- тойными такой миссии ректора. Цена ошибок и непонимание этого пред- начертания судьбы высока: студенты института или становятся культурным достоянием Отечества как Личности, или просто имеют диплом-удостоверение культурного человека… Я сознательно сделал такое прос- транное вступление, чтобы вы поняли, что случайностей в этом мире не бывает. И с выставкой Ильи Глазунова - тоже... Недавно, благодаря Елене Рыжей (практикующий врач-офтальмолог), участнику любительского хора заслу- женного работника культуры РФ, профессора ЧГИК И. А. Игнатьева, я вновь пережил острые чувства вос- хищения… рисунками Ильи Глазунова. Как когда-то на полузапрещённой выставке в Манеже в 1978 году (я тогда учился в соседнем здании журфакаМГУ). Можно написать проще и поставить точку: словно Божья благодать про- лилась в тот день на мою душу благодарного поклонника талантливой живописи. Но поставлю многоточие: многое хочу сказать в контексте того пространства, в котором оказался уже в сотый раз… Это просто – волшебство, которое поселилось на одном из этажей института. И, как любое волшебство, его невозможно передать словами: я всегда любил иллюстрации Глазунова к произведениям Достоевского. В каждом рисунке чувствовалось не только совпадение с мироощущением героев Фёдора Михайловича ( любимый писатель живописца), но ощущалось прочтение «Поэтики Достоевского» Михаила Бахтина. Мой любимый преподаватель Игорь Волгин именно в тот год познакомил нас с «Поэтикой…»: в Петербурге Достоевского два цвета – серый и жёлтый (у Глазунова тоже два цвета, но через сто лет проявляется голубой); параллельность и равноправие всех сюжетных линий произведений Фёдора Михайловича; «карнавализация масок»... Илья Глазунов ощутил в своих иллюстрациях к великой русской лите- ратуре самое главное: сострадание к «маленькому человеку» и критическое преклонение перед истиной – Христом. Велик человек, который спорит с Великой книгой человечества – Библией. И просто иллюстрирует душевные драмы духовно красивых или уродливо надрывных литературных героев… Почти как у Гюго: на рисунках Глазунова души или Эсмеральды из русской литературы, или Квазимодо из романа «Бесы» и «Братья Карамазовы». Правда, студентам при Советской власти не озвучивали версию, что «Идиот» Достоевского можно прочесть и как эпическое, почти Ивановское, полотно явления Христа петербургскому народу. Если забыть бахтинский термин «карнавализация масок». И в челябинском институте культуры, всего несколько дней назад, я думал именно об этом, когда всматривался в скудную серо-жёлтую палитру рисунков Ильи Глазунова. Всматривался в глаза князя Мышкина и видел в них сострадание Иисуса. В 1978 году ничего подобного не ощущал. Может, потому, что был двадцатилетним атеистом и не читал Библию? Или плохо прочёл Бахтина? Или Игорь Волгин не всё мог озвучивать в стенах Московского университета? Я счастлив, что вновь Челябинский государственный институт культуры, как когда-то московский Манеж, через 43 года предоставил мне возможность утонуть и раствориться в голубых глазах русских образов русского живописца. Был о н е п р е о д о л им о е ж е л а н и е креститься пред каждым образом глазуновских иконообразных ликов. И это чудо – в стенах «культурного учреждения» – сегодня доступно только студентам института. Завидуйте: в этом ограниченном пространстве русского мира рождаются пассионарии куль- турного пространства нашегоОтечества. Если таковыми их изначально воспитала семья ишкола… Павел Большаков, благодарный зритель Центр притяжения культуры русского мира…