Интервью с и. о. ректора Челябинского государственного института культуры Сергеем Синецким
Человеческий фактор в творческом коллективе
Сергей Борисович, Вы были представлены коллективу института как и. о. ректора в августе 2022 года. 20 лет до Вас институтом руководил профессор В. Я. Рушанин. Многие годы вуз возглавлял первый его ректор П. В. Сапронов, а после него 23 года ректором был А. П. Грай. Вы стали управлять коллективом, который не привык к частой смене ректоров, где каждый руководитель — это целая эпоха. Создает ли это для Вас сложности?
— Если ответить на Ваш вопрос коротко и односложно, то нет, не создает. Считаю, что вузу повезло в том, что у нас не было частой смены руководителей, и каждый ректор, как Вы точно сказали, был отдельной эпохой. Благодаря этому в институте сформировалась устойчивая корпоративная культура. Мне достался хорошо отлаженный, работоспособный административный механизм, и в общем-то нет смысла его существенно менять.
В модернизации нуждаются другие сферы, начиная от учебных планов и заканчивая организацией труда. В частности, вуз должен быстро адаптироваться к тому, что скорости и объемы входящей информации увеличиваются с каждым месяцем и перестают вписываться в установленные рамки рабочего времени. Не все в административном аппарате к этому готовы, и мне как руководителю нужно с этим работать.
— Получается, от предыдущего ректора Вам достался не только управленческий аппарат, но и дополнительное бремя ответственности: тоже становиться эпохой.
— Хотелось бы сказать, какой солдат не мечтает стать генералом, но сейчас для меня главное — работать, в том числе на серьезную перспективу. Никто из моих предшественников не собирался становиться эпохой. Думаю, каждый из них точно так же старался добросовестно исполнять свои каждодневные рутинные задачи, и сейчас нужно не разрушить то, что было создано до меня. Все модернизации и улучшения, которые мы планируем с нашей командой, должны быть проведены аккуратно, со всей бережностью к 55-летней истории института.
В то же время нельзя заблуждаться насчет неизбежных изменений. Мы живем в эпоху перемен и должны не просто в ней выжить, но использовать открывающиеся возможности. Новая программа развития вуза будет не просто амбициозной. Она разрабатывается с учетом современных реалий. Планирую ее представить в апреле 2023 года.
— В одном интервью Вы сказали: «Известно, что даже в формальных организациях процессы управления нередко затруднены в силу так называемого человеческого фактора, а социокультурная сфера — это, собственно, и есть принципиально саморегулируемый конгломерат „человеческих факторов“». Вы для себя выработали какие-либо принципы работы с творческим коллективом, чтобы человеческий фактор в нем не перевешивал выполнение основных задач вуза?
— Так сложилось, что я первый выпускник Челябинского института культуры, который его возглавил. Я помню педагогов, которые здесь работали, когда я сам был студентом, некоторые из них преподают в вузе с его основания, со многими из коллег мы трудимся вместе не один десяток лет, так что большинство преподавателей я знаю не только по анкете из управления кадров. Почти за каждой фамилией передо мной открывается какая-то неформальная история, репутация, различные жизненные сюжеты, круг друзей, критиков, особенности образа жизни. Всё то, чего обычно не видно в административных отношениях. А я прекрасно знаю, кто какой путь прошел, благодаря чему у меня, надеюсь, получается принимать более выверенные кадровые решения.
В руководящей работе я придерживаюсь принципа: важно использовать сильные стороны человека. У нас есть преподаватели — известные ученые, признанные мастера, но не все они склонны к рутинной методической работе. Она включает огромное количество цифр, таблиц, отчетов, а многие деятели искусств зачастую всего этого сторонятся. Представьте себе пианиста, которому надо заполнять какие-то шаблоны документов. А бывает и наоборот: преподаватель с удовольствием занимается методической работой и менее склонен к творчеству. Я стараюсь распределять рабочие функции с учетом предрасположенности каждого конкретного сотрудника.
В творческом вузе, как Вы верно заметили, особая аура: это и артистическая среда, и собственное закулисье, и множество амбиций. При всей сложности характеров такие личности нельзя подавлять. Нужно придумать, как каждого из них со всем спектром его талантов включить в жизнь института.
Мой важнейший принцип: каждый человек ценен по-своему, и ни в коем случае не надо тратить усилия на административное внедрение единых для всех требований. Трудовую дисциплину и корпоративные предписания это не отменяет, но стратегическая позиция у нас именно такая.
Творческое образование ценят за классическую школу
Вы учились в Московской школе управления «Сколково» по программе «Управление университетами». Отметили ли Вы какие-то особенности в управлении современным институтом культуры?
— Это был очень интересный опыт, я с удовольствием выполнял контрольные работы, изучал рекомендованную в программе литературу. И всё же вынужден сказать то самое «но». Пройденный управленческий курс и прямо, и подспудно ориентировал нас, слушателей, на глубокие инновации, на высокую динамику изменений в вузе, на эксперимент. Это правильно и хорошо для инженерных вузов, где каждый день следуют за технологическим прогрессом и отчасти сами задают его темп. Однако для вузов культуры и искусств это мало применимо.
Художественное творческое образование ценно традицией, тем, что принято называть школой. Мы интересны не модернистскими экспериментами — их в мире пруд пруди. Сегодня, куда ни посмотри, всюду постмодерн. Консервная банка на гвозде — уже художественное произведение. Мы же интересны своим классическим подходом, в основе которого Мастер: пианист, хоровик, постановщик голоса, режиссер — не технология, а Учитель, чей опыт будет передаваться из поколения в поколение. Наш выдающийся педагог-пианист, профессор Евгений Александрович Левитан «ставит руку» своим студентам так, как ему когда-то «ставил руку» его учитель, великий Станислав Нейгауз. Я сравниваю такого рода преемственность с оливковым деревом. Оно начинает плодоносить только на 15-м году жизни, плоды его становятся ценными через 50 лет, но зато потом оно может плодоносить тысячу лет.
То же самое в классических школах: их важно сохранять, не дать им раствориться в бесконечных инновациях современного мира. Считаю, у нас это получается, поэтому в Челябинский институт культуры едут учиться студенты из Анголы, Ирана, Монголии, Колумбии, Сирии, Египта, Таджикистана, Узбекистана и многих других стран — всем им нужно классическое образование, традиционная школа.
Что же касается таких гуманитарных направлений, как библиотечно-информационная, социально-культурная деятельность, туризм, продюсерство, то здесь, наоборот, большое пространство для поиска, экспериментов, новых цифровых технологий, выстраивания индивидуальных образовательных траекторий. Всё то, о чем нам рассказывали на обучении в «Сколково». Здесь мы активно внедряем дистанционные образовательные технологии, онлайн-консультирование и иные современные формы обучения.
— Вы упомянули библиотечную сферу, где сейчас происходит много изменений, активно идет цифровизация. В ЧГИК библиотека находится в подчинении у проректора по цифровому развитию, вместе с ИТ-отделом. Почему?
— Наша библиотека традиционно имела статус научной и подчинялась проректору по научной работе. С моим приходом в институте появилась должность проректора по цифровому развитию, и мы переподчинили библиотеку ему. Это не значит, что она перестала быть научной, просто теперь она должна существенно модернизироваться, стать значительно доступнее, частично перейти в цифровой дистанционный формат.
— А вообще, что такое библиотека в творческом вузе? Насколько реально для студента института культуры насобирать информационные источники в интернете?
— У него это получается в меньшей степени, нежели у студента не творческого вуза. Значительный объем литературы для музыкальных специальностей составляют нотные издания, а их не так легко найти в Сети, особенно когда нужны партитуры определенного дирижера или автора. У нас в библиотеке есть пособие для пианистов по постановке рук 1928 года издания, в интернете его нет.
По гуманитарным дисциплинам еще можно что-то найти в поисковиках, но зачастую в довольно небрежном виде: без выходных данных, без указания авторства, далеко не всегда можно получить даже библиографическое описание издания.
Думаю, многие читали новость о том, как студент московского вуза за один вечер написал дипломную работу с помощью искусственного интеллекта, и комиссия на защите ничего не заметила. По этому поводу в СМИ развернулась целая дискуссия (Речь идет о работе выпускника вуза, которую тот подготовил с помощью нейросети ChatGPT — Прим. ред.).
Мы стоим перед новой эпохой подключения нашего мозга к глобальной нейросети, и в этом смысле место локальных вузовских библиотек не очень-то понятно. Возможно, через 5−10 лет люди вообще перестанут пользоваться бумажными книгами, чтобы получать из них учебную информацию. Тут есть о чем подумать, о чем порассуждать. Сегодня наш вуз активно сотрудничает с разными электронными библиотечными системами. По данным Консорциума сетевых электронных библиотек, мы в 2020 году заняли второе место в отрасли по количеству скачиваний литературы из ЭБС. То есть ЧГИК по сути лидер отрасли по использованию электронных информационных ресурсов.
Нужны программы поддержки молодых педагогов
— Вернемся к вопросу об обязательном наличии в творческом вузе известных имен, мастеров, к которым целенаправленно едут поступать абитуриенты. Как они могут заявить о себе? Для этого нужно быть руководителем известной в городе студии или творческого коллектива, проводить мастер-классы?
— Часть абитуриентов идут на имена, кстати, не только в искусстве, но и в науке, где работает авторитет ученого. В нашем вузе тоже есть звезды первой величины в различных направлениях: музыканты, режиссеры, хормейстеры, хореографы, оперные исполнители. Их знают, их авторитет непререкаем, но не будем забывать, что для того, чтобы стать мастером хотя бы на уровне заметности, нужно очень много времени — не менее 15 лет, иногда больше. Все эти годы нужно упорнейшим образом самосовершенствоваться, участвовать в серьезных научных конференциях, побеждать в престижных конкурсах, играть большие концерты, получать ученые звания. И всё это, к сожалению, за скромную зарплату, потому что молодой педагог, у которого пока нет ни статуса, ни ученого звания, ни степени, ни стажа работы, получает немного. Не все выдерживают.
Считаю, что нужны специальные долговременные, от пяти лет и больше, государственные программы поддержки талантливой молодежи в педсоставе. Чтобы вчерашние выпускники не растворялись в быту и культивировали в себе необходимые качества педагога.
Всячески приветствую, когда преподаватель руководит внешним творческим коллективом, работает над постановкой праздников, консультирует, участвует в государственных аттестационных комиссиях, в составе жюри конкурсов, фестивалей, ездит со студентами на различные мероприятия. Чем больше педагог интегрирован в процессы за пределами института, тем лучше. Это добавляет ему опыта, известности, формирует качественный имидж в корпоративном сообществе и помогает продвигать бренд вуза.
— Еще вопрос о программах поддержки молодежи. В ЧГИК действует Центр современной музыки, звукового дизайна и создания клипов — студия для выполнения творческих проектов под ключ. Такие же центры прототипирования есть и в других вузах. Каких еще проектов, программ федерального уровня не хватает вузам культуры для развития новых форм деятельности?
— Сегодня много самых разных программ, грантовых конкурсов, не могу сказать, что этому уделяется мало внимания. Вот еще 10 лет назад мы думали, где бы в чем-то поучаствовать. За последние 4−5 лет ситуация изменилась. Появились конкурсы молодых исследователей в области культуры и искусств, где первая премия может достигать ста тысяч рублей. Это хороший стимул не только в материальном смысле, но и в плане статуса: победитель сразу получает в портфолио заметную запись.
Другое дело, что мы сейчас наблюдаем удивительное явление: далеко не все студенты готовы активно участвовать в таких конкурсах. Новое поколение, которое только закончило школу, довольно пассивно. Если нет перспективы гарантированного выигрыша, студент скорее всего откажется от участия и не будет тратить время и рисковать. Раньше было по-другому.
Я сам всю жизнь веду предметы, связанные с социопроектной деятельностью. Лет 10 назад очередь выстраивалась, чтобы просто записаться ко мне делать проект. Сегодня студент спрашивает: а мы точно победим? а где гарантия, что проект будет реализован? Если гарантии нет, он предпочтет взять теоретическую тему, а не разрабатывать проект. Но, как принято говорить, мы над этим работаем.
— Как Вы думаете, с чем связано такое изменение в позиции студентов?
— Парадокс в том, что возможностей сейчас гораздо больше, а инициативы почему-то меньше. Думаю, должно пройти какое-то время, чтобы эта синусоида вновь вернулась на траекторию подъема.
Сегодня в школах и вузах учатся люди, которые привыкли общаться со смартфоном. Даже ноутбук студенту уже в тягость — у него всё в телефоне. Не успеешь что-то спросить, он тут же находит эту информацию в интернете. Если я 15 минут что-то объясняю аудитории, мне говорят: «Сергей Борисович, мы уже всё это прочитали».
Речь не о том, что студент не знает, где найти знания, — как раз с этим он хорошо справляется, а о том, что с теорией у него дела обстоят гораздо лучше, чем с практикой. На экзамене обучающийся может легко рассказать, как сделать проект, но как только дело доходит до того, чтобы сделать самому, из идеи получить результат, — начинается какой-то порог, за который большинству очень сложно переступить.
Будущее можно создавать
— Сергей Борисович, Вы преподаете дисциплину «Продвижение и инвестирование научных проектов». Могли бы Вы сформулировать 3−5 свойств любого научного проекта, которые почти наверняка сделают его успешным?
— Научный проект должен быть прежде всего актуальным, полезным для конкретной целевой аудитории, обладать новизной и предполагать понятный верифицируемый результат.
В финансово успешном проекте важно умение точно оформить грантовую заявку.
Если речь идет о поиске спонсора за пределами гранта, скажем, в бизнес-секторе, нужно уметь понятно объяснить смысл проекта потенциальному ресурсодержателю. Человек должен понимать, зачем ему финансировать этот проект и что он сам от этого получит, как это будет потом востребовано.
— Среди Ваших научных интересов — футурология и социальное проектирование. Вы изучаете какие-то конкретные вопросы, темы? Есть ли по ним какие-то планы: что-то написать, сделать проект?
— Футурология, наука о будущем, на самом деле тесно связана с культурой. Футурологи, проектировщики исходят из того, что будущее может наступить спонтанно, стихийно, само по себе, а может быть планомерно, целенаправленно создаваемо. Не в глобальном масштабе, но на уровне отдельных проектов. Ведь что такое проект? Это и есть шаг в будущее, некая инновация, а любые изменения только тогда устойчивы, когда не ассимилируются доминирующей культурой, — тогда они сохраняются и сами становятся культурой.
Вообще моя основная научная тема связана с культурной политикой. Опубликованная мною еще в 2011 году монография «Культурная политика XXI века» до сих пор входит в число самых цитируемых книг по данному профилю. Сейчас я работаю над новой книгой.
Хотя мы с вами сегодня много говорили о традициях, о преемственности, лично мне очень интересно что будет послезавтра, как-то, что мы имеем сегодня, трансформируется или вообще исчезнет. Помню, когда я учился в школе, появились первые калькуляторы с четырьмя математическими действиями. В газетах по этому поводу шла серьезная дискуссия: можно ли школьнику ими пользоваться, не поглупеет ли он от этого? Сегодня мы точно так же спорим про дипломы, созданные нейросетью, не вспоминая те наивные рассуждения о простейших калькуляторах. А что ждет человечество через 20 лет?
Я, например, допускаю, что моя 14-летняя дочь в будущем, когда станет взрослой, может попасть в состав экспедиции на Марс, которая, вполне вероятно, случится в течение ближайших 20−25 лет. Мне все говорят: «Да это же полет в один конец!», на что я отвечаю: «Зато какой полет!». Если люди начнут осваивать другую планету, строить там свои колонии, значит, это и есть путь человечества, его будущее, ради которого мы живем.
Беседовали: Александр Никифоров, Екатерина Позднякова
Текст подготовила: Екатерина Позднякова
Опубликовано на Челябинский государственный институт культуры (https://chgik.ru)
Источник:https://chgik.ru/news/intervyu-s-i-o-rektora-chelyabinskogo-gosudarstvennogo-instituta-kultury-sergeem-sineckim