188 в «знаки» культуры, мертвое в живое. На стыке двух миров происходит действие и в «Женихе»: двор / лес дремучий, невеста прячется за печь, выступающую как знак дома (своего): один эпизод происходит у ворот, семиотичность которых фиксирует вход/выход, тот свет / этот свет. Ведь и Медведиха действует на стыке двух миров – мира природы и мира культуры: «Выходила бурая медведиха... из лесу дремучего...» «со милыми детушкамимедвежатками... погулять, посмотреть, себя показать». Какая простая и метафоричная строка – «погулять, посмотреть, себя показать». Как правило, именно такими словами люди определяют смысл своего соучастия и в праздничном действе. Двумирность характерна и для календарного праздника; в условиях реальной топографики выстраивается новая «художественная» реальность для праздничной жизнедеятельности публики. Режиссеры-постановщики обычно используют выражение «взорвать пространство», в смысле – художественно изменить привычный и обычный облик конкретной территории с помощью различных архитектурных и строительно-технологических средств. Ярким примером такого «взорванного пространства» могут быть представлены площади городов, на которых строят снежные сказочные миры или парки в дни масленичных гуляний, семицко-троицких заигрышей. Редко обходятся праздничные площадки и без маркировки эпицентров, в роли которых выступают: новогодняя елка, майская и троицкая березки, шест с подарками в Масленице, карусельная коновязь в Сабантуе. Праздничное пространство существует внутри физического, является его частью и в то же время отличается от него. Оно одновременно – реально/нереально. Далекая периферийность праздничного пространства смывает границы двух миров: праздника и будней. Чем ближе приходящие на праздник продвигаются к его эпицентру, тем выше статус условного, идеального, вымышленного.
RkJQdWJsaXNoZXIy NDM2MzM2