168 К тому же, автор, создавая систему прозвищ, бережно сохраняет и поддерживает народное представление о красивом человеке. Так Устя Соловьишна, по описанию Бажова, «с утра до ночи в работе, одежонка у ней сиротская, а все с песней. Веселей этой девки по заводу нет. На гулянках первое запевало... Плясать тоже редкий ей в пару сгодится. И пошутить мастерица была, а насчет чего протчего – это не допускала» [1, с. 146]. Закрепленная народной эстетикой традиция представлять хорошего человека в совокупности его трудовых и художественных качеств деликатно поддерживается уральским сказителем. Принятая в быту привычка народа всему давать название, выражая этим самым свое отношение, а также знания людей по определенному историческому факту или какому-то другому поводу (к примеру, Пугачевский вал, Дунькин сундук, Синюшкин колодец и пр.), была творчески воспринята П. П. Бажовым, создавшим в своих произведениях неповторимый языковой быт рабочих уральских поселков. Однако важно учитывать, что Бажов не идеализирует быт улицы, не создает красиво-этнографические картинки прошлого. Напротив, общественная жизнь рабочего люда противоречива и в то же время цельна в своей противоречивости; в ней много хорошего, но и достаточно дурного. Пестрая картина уральского населения была обусловлена тем, что на Урале «народ беглый, бывалый», «туда-сюда проходил да проезжал», собранный «с бору да с сосенки», а «этих вер-то не пересчитать». И каждый народ был носителем определенной культуры, художественных и бытовых традиций, в том числе, кстати, и негативных. Так, в своих очерках П. П. Бажов пишет о том, что не помнит «ни одного большого церковного праздника, который бы прошел без драки»; драки были так распространены, что имели свою особую классификацию в зависимости от цели, с которой они зачинались (на
RkJQdWJsaXNoZXIy NDM2MzM2