66 А я и малостью доволен, тем заревым огнем души, что я унять уже не волен, а ты не в силах потушить. Подтекст такой: раз уж так, я буду сам по себе, а ты, читатель, сам по себе. Та же обида, да? – Есть, конечно, обида. И не только, кстати, у меня. Нота обиды на непонимание сильно звучит и у Пушкина, и у Маяковского, и у других. – Сергей Константинович, когда я прочитал вашу книгу, то подумал, что у вас ничего, кроме поэзии, нет. Так оно? Только море поэзии вокруг? – Сейчас вот пытаюсь выйти из этого моря на берег. – Куда и почему? – С возрастом, видимо, меняется мироощущение, миропонимание. Конечно, в свое время я ударялся в метафоричность... А сейчас пытаюсь перейти на язык жизни, реалий. Сейчас, уже два года, пишу книгу четверостиший. (Людям некогда читать крупные вещи.) Не знаю, будет ли она издана, это меня мало волнует. И в этой книге хочу говорить каким-то реальным языком. – Сергей Константинович, а что поэт Сергей Борисов думает о своем будущем? – О будущем... У меня где-то были такие строчки: в одно лишь уверуй мгновенье, в мгновенье, которым живешь. А будущее... В Екатеринбурге лежит оригинал-макет моего избранного. Второй год. Нет денег. В эту антологию уральской поэзии из нашей области попали два поэта – Година и я. Година успел проскочить, а моя книга застряла. Но я надеюсь, что она все-таки будет издана. Готовлю подборку стихов для журнала «Уральская новь». – А работаете в институте культуры. – Да, преподаю сценарное мастерство. – Что ж, желаю вам новых стихов и книг, спасибо. Михаил Фонотов Понять поэта : [беседа с челяб. поэтом Сергеем Борисовым] / записал Михаил Фонотов // Челяб. рабочий. 2002. 15 марта. С. 7.
RkJQdWJsaXNoZXIy NDM2MzM2