272 Созвездие творческих судеб – Ну(у, Володя, это неинтересно. Словом, кровь, пот и слезы. Я до сих пор считаю, что был самым слабым студентом в группе. Но слова мастера по режиссуре Евгения Андреевича Черняева, произне( сенные им на первом занятии, затвердил навсегда, поскольку это касается любой профессии: – Режиссуре нельзя научить. Режиссуре можно научиться. – Дай мне реальную актерскую задачу, а мизансцену я и сам найду! – требовал мой сокурсник Тахир Ибатуллин. Однажды он показал мне, как “обжить” декорацию – я был вынужден понять его урок, когда спустя девять лет после одной репетиции заменил заболевшего актера в собственном спектакле. Юрий Волкогон, ныне известный кинорежиссер, внушал, что режиссер – это в первую очередь орга( низатор. А Светлана Болмусова была убеж( дена, что в самодеятельном театре режис( сер, прежде всего, педагог. Помню, как Татьяна Коринская взялась читать отрывок из “Молодой гвардии” А. Фадеева. – Что ты делаешь! – твердили ей и пе( дагоги и однокурсники. – Это же не лите( ратура, ты сквозь эти периоды не проде( решься! – А я хочу проверить, смогу ли я с этим справиться, – заявила Татьяна и справилась так, что кое(кто в 306(й плакал... Это вооб( ще было в традиции студентов отделения театральной режиссуры тех лет: делать не( возможное. 1978 год. Второй курс впервые за все вре( мя существования института отправляют на картошку. Подходит незнакомая дев( чонка: – ТР(230? А я с вами учиться буду... Это была, как мы потом узнали, Лариса Кузнецова. Ларку обожали и ненавидели од( новременно. К ней невозможно было отно( ситься однозначно. Играть в ее семестровых, курсовых, дипломной почиталось за честь, но было и истинной пыткой. Ее курсовая работа – «Кроткая» по Достоевско( му – была поистине великолепна. Но что( бы актеры выполнили необходимую задачу, она ставила их в соответствующие условия и доводила чуть ли не до шизофрении. Уже потом, когда у меня был свой не( большой театр, Кузнецова, преподаватель кафедры, была желанным гостем на репе( тициях. Она умела то, чего не умел я: по( мочь раскрыть “третий смысл” роли. И мои актеры, люди, в общем(то, весьма занятые – студенты, рабочие, инженеры, преподаватели, научные сотрудники, – в свободное от моих репетиций время с удовольствием играли в курсовых работах ее студентов: – Она замучает, но получишь удоволь( ствие. Наш первый курсовой спектакль “Тогда в Севилье” по Самуилу Алёшину. Мы, три дона, соперники Дон(Жуана, ухаживаем за красавицами. И у одного из донов лопнула резинка на лосинах – пока локтем штаны придерживает. Но следующая сцена – ду( эль. Хорошо, если штаны свалятся во вре( мя донжуановой атаки – классный эффект. А если?.. Промежуток между сценами пят( надцать секунд – длина фонограммы, в эти пятнадцать секунд мы трое должны пере( монтировать декорацию. Что делать? Через мелькнувшую эпизодиком служанку изве( щаем за кулисы о ЧП, перераспределяем монтировку на двоих. А за кулисами уже на( готове четверо девчонок. Самая главная – наша замечательная Анна Отт, художник по костюмам, швея и одевальщица – держит в руках веревочку. Аварийный дон уходит за кулисы. Одна из девчонок задирает ему камзол, вторая сдергивает буфы, третья подтягивает лосины, Анна подвязывает их веревочкой... За эти пятнадцать секунд ре( жиссуры подтягивания штанов за кулиса( ми Анне группа в антракте аплодировала. Студент – существо лирическое. Он не понимает, что ему понадобится все, что ему в голову впихивают, да при этом еще и сти( пендию платят. Думает, главное – диплом
RkJQdWJsaXNoZXIy NDM2MzM2