292 И даже снега, которыми до поры окружён младенческий, затепленный в душе свет, похожи на милость: это защита от внешнего хаоса, мешающего расслышать внутреннюю тишину. И если смотреть так – даже горчайшие строки: «Мои снега – моя отчизна. / Мне больше некуда идти» ощущаются как благо, как отсечение ненужного, наносного – ради дальнейшего пути. Каков же итог книги, её главная формула? Может быть, это – первое и последнее стихотворение в сборнике, как вопрос и ответ на него? У Нины Ягодинцевой не так. Здесь два ответа, два утверждения. И, поставленные рядом, они создают целое, которое больше суммы частей: «Времени нет, есть Любовь». Эта формула любви и времени похожа на описание божественной реальности. Как тополиный пух к протянутой ладони – Душа моя к тебе. Любого сквозняка Достаточно – о нет, хотя бы просто вспомни, И словно бы ко мне протянута рука. <...> Напряжённый поиск Слова, высшего смысла в его живом проявлении – в судьбе, в «совершающемся» времени – вот содержание книги, её плоть и жажда. Неутолимая, неутешная. И в финале это Слово найдено и начинает звучать, но опять парадоксально: не речью, а добровольным молчанием – и внешним, и внутренним – «Он всё ещё летит с закрытыми глазами!» Слово превращается в тишину, потому что оно – сама любовь. Ведь в любви человек обретает себя таким, каким его задумал Бог, и сам становится воплощённым знанием. <...> О, тополиный пух – июньская досада, Прибитая дождём к дорожным берегам, – Он всё ещё летит с закрытыми глазами! Вот так душа моя, не ведая обид, В июне как во сне, в миру как на вокзале, К тебе летит… И только здесь полностью отпускает напряжение, растворяется зимняя нота и лето становится просто летом, а божественная реальность воплощается в земной жизни, закрывая все вопросы, замыкая круг, где всё уже сбылось. Наталья Тагорина 2017 г. (см. п. 983)
RkJQdWJsaXNoZXIy NDM2MzM2