290 боль, когда выросшая душа не вмещается в окружающее её жёсткое пространство: 1. Сплетая паутину стальных дорог, Вагончики нанизывая на стук, Он, может быть, нечаянно нам помог – Он, видимо, вообще виртуоз разлук. Но разве это помнишь, услышав зов Гремящей между сцепками пустоты? Нам каждый раз опять начинать с азов – Сейчас, наверно, делаешь это ты <...>. <...> 5. Из золочёного саркофага, насекомой брони Выходи смелее на свет и крылышки разверни, Не бойся, это ветер – любовник, друг, И он уже читает стихи на двух Страничках, угадывая слова С первой буквы, её увидав едва – Ибо в этом письме, если что-то хочешь понять, От начала времён нельзя ничего менять. И этот процесс – один и тот же на всех уровнях: от крохотной бабочки – до души человека, и целых народов, и всего человечества. Так в книге разворачивается хроника боли и борьбы, где личное и коллективное – переплетены и едины, где «время сгущается над головой». И, как на двух полюсах или в двух зеркалах, «Большая Игра переходит на новый круг» одновременно в двух сердцах – поэта и безвестного мужика, стреляющего из травматики по бутылкам: Компьютер выключен. Время Большой Игре. Пара последних звонков, волнений от романтики до прагматики.
RkJQdWJsaXNoZXIy NDM2MzM2