182 охотничьей тропе... И с той же легкостью поэзия утешает и утишает нас, одаряет смирением, любовью, ощущением, что роковое бремя рано или поздно спадет, как, например, в летящем, сквозящем, точно собранном из хокку стихотворении: На том берегу Юрюзани, Словно уже на небе, Избы стоят высоко. Мостиком в три дощечки, Тропкой по косогору – Разве туда взберёшься? Примыкают к сердцу, потому что они созвучны и общему впечатлению от книги. Во многих стихах Нины Ягодинцевой душа узнает самое себя; а это ощущение – едва ли не единственное мерило подлинной поэзии. К. Рубинский Челябинск за неделю. 2002. 27 дек. С. 9. КАКИЕ ТАЙНЫ, ОБРАЗЫ, СОЗВЕЗДЬЯ… Истины немногословны. Истинные стихи – молчание. Перефразирую: святое мучительное молчание. Стихи и молчание – парадокс? О нет! Вспомните, бывает ли лживо молчанье? Бывает ли суетно? Суесловно?.. И когда молчание становится стихами – это истинные стихи. Это молчание – музыка ветрового напева, лепет древесных крон, накат моря, шёпот камыша, звук колыбельной песни, любовных заклинаний, молений надежды, стон струн. И всё это не в розницу, но – оптом, как целый мир, единый поток, взращенный свободным духом по замыслу творца. Значит – это стихи. С безусловной ответственностью отношу своё утверждение к впервые прочитанным стихам Нины Ягодинцевой. За новое, ещё непривычное для читателя имя, не извиняюсь: отныне это имя поэта. О время, ты лепишь себе жилье, Как ласточка лепит гнездо под крышей. Прими же дитя под крыло свое – Пускай оно сердце твое услышит.
RkJQdWJsaXNoZXIy NDM2MzM2