13 линскую трагедию Великой Отечественной: «Военные грузовики, брезент заиндевелый… <…> // На три открытых стороны – // России, вечности, войны…» В её строках выстраиваются и собственные героико-эпические заповеди: «Помилосердствуй же! И впредь, // Где горя горького напластано, // Не дай соблазна умереть, // Не допусти соблазна властвовать!» «Руки ли греют, Богу ли мстят // За немоту свою? // Ты принимаешь пламенный стяг: // – Я и в огне спою!» Отчеканиваются категорические императивы, коими и будет питаться та неокрепшая поросль, что ныне скитается без пастырей, без милосердия: «В немилосердии прошедшего – // Немилосердие грядущего!» «Обжигая губы об имена, // Не позаришься на чужую ложь… // Три глотка спасительных: “Ро-ди-на” – // И опять живёшь…» «Всё кажется: тебе // Какой-то смысл загадан, // И если ты его сумеешь отгадать – // Как посуху пройдёшь…» Надо ли говорить, сколь целительным и жизнеспособным оказывается такое слово, подземными токами связанное с древнесказовым и исконно русским наследием, языческим, или первохристианским, или фольклорным, былинным, каким свободно владеет ныне Нина Александровна – признанный знаток культурных заповедей наших предков и – одновременно – яркий публицист, борец за сохранение наследия русского языка как «кода нации». «Моя любовь навсегда останется здесь, // На этой горькой земле, // Вымирающей каждый день, // Чтобы просто жить, // В потоках липкой, // Политой синтетическим шоколадом лжи…» Юному сыну, вступающему в жизнь, своему выкормышу-«стрижу» она исповедально пишет: «Никто не обещал тебе покоя, // Но вот они – воздушные пути! // А сбудется – лети – совсем другое. // Совсем другое сбудется. Лети…» В финале «Избранного» дерзко и с вызовом стоят аллегорические строфы: «Я – жизнь твоя. Я сон твой безымянный, // Припоминаньем спутанный к утру. // Не окликай Мариной или Анной – // Без имени умру!.. <…> Под утро просыпаешься – пустое // Купе, сквозняк, озноб и тишина… // Я жизнь твоя. Я ничего не стою, // Сама себе цена…» Так наследуется в исповедальности традиция безымянных русских иконописцев и летописцев. Так отрекаются от всемирных авторитетов слова во имя смирения и бескорыстия, что тоже признак достоинства и благочестия. И хотя сквозняк и пустота явно предсказывают катастрофу брошенности наших детей и
RkJQdWJsaXNoZXIy NDM2MzM2