182 тивным сознанием народа формам литературным, узаконившим право творческой индивидуальности писателя» [6]. А. С. Пушкин один из первых создал литературный вариант волшебных сказок, причем сохраняя систему кодирования празднично-мифологи- ческого мировоззрения. Расшифровке кодов волшебной сказки посвящены работы Д. Н. Медриша [7] и Т. В. Зуевой [8], оба автора на богатом этнографическом и фольклорном материале показали корни происхождения сюжетов, мотивов и образов, выводя их из предметной, исторически обусловленной практики людей. Мы можем предполагать, что миф, праздник и волшебная сказка – устные предания этносов, в которых закодированы смысловые модели мира и человека, с той лишь разницей, что смысловые коды мифа и праздника были изначальными, первичными по отношению к волшебной сказке. Что дает нам право это утверждать? Если в волшебной сказке есть «общие места» или общие пружины» (В. Я. Пропп), характерные и для мифологической традиции праздника, значит можно говорить о типологии какого-либо образа, действия, конфликта и т. д., поскольку типология «есть суть повторяющееся явление» [9]. Сказка, как и праздник, оперирует мифологическим временем, указание на точное историческое время отсутствует. Можно говорить, к примеру, о времени года. Так, «Сказка о царе Салтане» начинается со слов девушек, которые прядут (т. е. готовят нить) для будущего тканья. Но чтобы прясть, нужно приготовить пряжу, а это тяжелая работа со льном и коноплей, на которую уходят месяцы. Значит, прясть девушки могли только в конце декабря. Праздничная память тоже сохранила такую традицию коллективной работы – это Кузьма-Демьян (ноябрь), праздник первой встречи зимы и девушек. До этого дня девушки трудились в поле, а с 1 ноября работы переносились в дом на все время холо-
RkJQdWJsaXNoZXIy NDM2MzM2