67 Во дни сомнений Утром позвонил Сергей Борисов, сказал: «Записывай» – и продиктовал: Бессмертный язык избирает средь смертных Того, в ком живая душа не пуста, И свод откровений, созвучных и мерных, Невольнику слова влагает в уста. Это как раз то, что было бы кстати для завершения нашего разговора. Можно жить в одном городе, но не видеться десятилетиями. Вот так у нас с поэтом Сергеем Борисовым. Жизни прошли параллельно, практически не пересекаясь. Выяснилось, например, что даже самое начало совпало. И Сережу, и меня летом сорок первого успели вывезти из горящего Харькова и под бомбами довезли до Челябинска. Возможно, даже в одном эшелоне. Теперь уже не уточнить. Оба мы в одни и те же годы учились в хороших челябинских школах. Не «элитных» – в послевоенные годы такого понятия не было, а просто – лучших. Он в сорок восьмой мужской, что на ЧТЗ, я – в сороковой женской, рядом с бараками «Челябстроя». Даже общие знакомые у нас в юности были, например, светлой памяти Юра Сероглазов, прекрасный дизайнер, стоявший у начала «Бани» и «Манекена»... Имя Сережи Борисова я и услышала впервые в связи со знаменитой стенгазетой политехнического института «Баня», на которую мы бегали смотреть, поскольку небывало смело и невероятно остроумно она делалась. А дальше СТЭМ – студенческий театр эстрадных миниатюр и – «Манекен». Выпускник знаменитого (говорили, что туда собирали самых талантливых математиков и физиков) факультета «Двигатели, приборы, аппараты», Сергей Борисов, поработав год в конструкторском бюро В. Макеева, вернувшись в Челябинск, сменил стезю. Работал в газетах, в книжном издательстве. В результате он профессор кафедры режиссуры театрализованных представлений и праздников Челябинской академии культуры и искусств. Но главным делом его жизни стала поэзия.
RkJQdWJsaXNoZXIy NDM2MzM2