129 Легко забыт зловещий мост Сират Во имя древнегреческих отрад, Где в тамадах блистает Аристотель И где в алаверды силен Сократ. Здесь Птолемей над глобусом парит, И Афлатун о горнем говорит, И, циркулем своим в оливки целя, Сам Архимед к наукам гнет Харит. Вот с Птолемеем глобус я верчу, На Диогена-циника ворчу, Но, вдруг узрев явленье Искандера, Скрываюсь в ель (по-нашему – в арчу). Тут Заратуштра, что на мысли скор, А рядом – Ибн Рушд и Пифагор: Видать, и те не рады с Искандером Вести научный рукопашный спор. (Там истина на кончике пера, Где перышко торчит из топора... Пусть хороши Афинские мектебы, – В Афрасиаб пора, уртак, пора!)». Может, тот, кто никогда не бывал на Востоке, кто не пронизывал разумом время и не путешествовал в интеллектуальных рефлексиях по ушедшим в небытие культурам, не поймет написанное, не будет охвачен трепетом узнавания, – но это его вина! Может, тот, кто не знаком с восточной негой, с метафоричностью и, опять же, ироничностью восточного стиля, не замрет в восхищении от пронзающих века и классические образы лирических строк, хотя бы таких: Сбылись Пиг-м-Аль-Ионовы мечты: Ах, Гюлятея нюхает цветы! Затем ли, пери, я люблю живую, Чтоб статуей лежала нынче ты? Сам Бахус пиалу поднёс вчера С фалернским, что покрепче топора. Любимая, нет крепостей на свете, Которых бы Хайям не взял с утра,
RkJQdWJsaXNoZXIy NDM2MzM2